Вот идешь ты себе спокойной по заброшенному замку, точно знаешь о том, что рядом никого нет, уже просто наслаждаешься видами, впитываешь атмосферу, начинаешь чувствовать себя, как дома, одним словом мир и гармония, умиротворение. Хотя у других, не считая самого Отто, это место точно бы вызвало приступ страха, негатива и хотелось бы, как можно быстрее от сюда унести ноги. Старинные доспехи, на которые наткнулся вампир сначала напугали его до… хм, они просто напугали его до заиканья, потому что у Хартманна случился приступ паранойи и ему стало казаться, что они за ним следят. Для верности он даже помахал рукой перед забралом, готовый в любое мгновение отпрыгнуть в сторону, но нет, в них явно никого не было, да и сами они живыми тоже не являлись. Успокоившись на этом, вампир продолжил своё обследование. Ему на пути снова попались картины, но сильным любителем искусства неживой не был, поэтому насвистывая, направился дальше. Вот ту-то и раздался голос, противно, громко и визгливо. Не ожидая такой подставы, вампир подпрыгнул на метр, шарахнулся в сторону и вцепился в противоположную стену когтями. У него было огромное желание ещё и залезть на эту самую стену до потолка, по подобию таракана быстро-быстро уползти от этого места, куда глаза глядят, желательно по потолку, что бы точно его никто больше не задел. Первоначальные слова вампир не расслышал, зато вот отчетливо понял последние слово, которое какой-то дядька в накрахмаленном парике провизжал ему с картины. Уходи. Да даже не просто провизжал, голос был такой, что если бы кровь у неживого была теплой, то точно бы заледенела, а сердце от страха замерло, собственно случился бы с ним инфаркт, но на счастье такая участь больше не поджидало мертвого. Поэтому он только медленно начал сидеть, если такое было возможно для его тела. Были подозрения у Хартманна, что если он сейчас откроет рот, то начнет заикаться. Только из-за этого он ещё не оглушил всю округу криком от испуга. Если же изображенный на картине вопил и делал страшные глаза, то сам вампир смотрел на него большими и круглыми глазами от удивления. Один раз ему автор показывал мультяшек, которые могли изобразить идеально круглые глаза навыкат, так вот сейчас блондин был полностью уверен в том, что взгляд у него стал таким же.
Спустя всего минуты две до Отто дошло, что картина может только орать и ничего более сделать не может, поэтому чего её бояться? Вылезть дядечка точно не сможет из-за рамы, в их мире и такое было возможно, но пока же он этого не сделал, значит, не может. Попробовал подумать логично парень, не всегда удачно ему получалось думать, обычно его шкуру спасало шестое чувство, которое сейчас молчало в тряпочку, ведать и само после такого неожиданного поворота валялось в обмороке. Подойдя поближе к картине, неживой улыбнулся самой своей очаровательной улыбкой и с огромным наслаждением провел по картине когтями, рвя её на части, визгу только прибавилось, сразу заложило уши, но это пережить можно было. Ему так и хотелось вырезать её из рамы и начать рвать на мелкие кусочки за то, что она его так напугала, его любимого и неповторимого! Но ограничился вампир тем, что просто располосовал её на мелкие ленточки, улыбка переросла в злобную ухмылку, которой при желании можно было бы кого-нибудь напугать. Сделав жесть, что он отряхивает руки, парень заявил испорченной картине:
- Так-то лучше, будешь знать, как пугать гостей! – обошлось без заикания и на том спасибо. Отто отправился дальше, уже с опаской смотря по сторонам.
Странно это как-то было, остальные картины молчали, а эта взяла и завопила, - Хартманн остановился и обернулся назад, словно за его спиной кто-то мог стоять, в ушах все ещё стоял визг. – Точно кто-то постарался, может Рэт вспомнил обо мне и решил написать, как всегда забыв предупредить о том, что он тут на связи?
Встав около окна, он с неодобрением покосился в сторону встающего солнца, больше мышью не полетаешь, попутно он ещё оперся о латы, который стояли тут же, рядом с окном.
- Рэт, это ты? – все же не привычно было вот так, обращаться к потолку, словно разговариваешь сам с собой. Каждый житель их мира и так владел шизофренией, если так посмотреть со стороны. Общаются с невидимыми кем-то. – Отвечай засранец, я знаю, что это ты!